Карательная психиатрия

В нашей стране психиатрия находится на особом положении и не подконтрольна никому, кроме спецслужб. Это объясняет бесконтрольное применение многих технологий по управлению человеческим материалом (психотронное - оружие, поражающее излучением (электромагнитным (УВЧ-ультравысокочастотным, СВЧ-сверхвысокочастотным, КВЧ-крайневысокочастотным, лазерным, торсионным - излучение закрученной поляризации, лептонным) и акустическим (инфразвуковым или ультразвуковым) и специальными химическими препаратами эффективно влияющими на психику человека, которые вводятся как пневматическим шприцом дистанционно и скрытно, так и обычным шприцом под благовидным предлогом). Общеизвестно, что такие технологии разрабатывают и тайно испытывают на человеческом материале врачи-психиатры.
Забор человеческого материала для проведения испытаний военных изделий (оружия, поражающего электромагнитным, инфразвуковым, ультразвуковым видом излучения) производится в местности, где серийно производится указанный вид оружия, так как привозить подопытный человеческий материал из других регионов слишком дорого. В правоохранительных органах лежит большое количество заявлений от потерпевших граждан, но по настоящее время для расследования указанных преступлений так ничего и не сделано. Средства массовой информации давно бьют тревогу из-за незаконного производства в Новосибирске и Красноярске психотронного оружия. По указанным причинам каждый год в Красноярском крае пропадает без вести более тысячи официально зарегистрированных человек, а в Новосибирске ещё больше. По России пропадает без вести более двухсот тысяч официально зарегистрированных человек. Не зарегистрированных граждан пропадает гораздо больше. В связи с отсутствием необходимого оборудования и подготовленных специалистов доказать причину насильственной смерти от применения оружия, поражающего излучением, в настоящее время невозможно из-за бездействия государственных органов, поэтому правоохранительные органы данные виды тяжких преступлений (в том числе заказных убийств) раскрывать не будут ещё очень длительное время. Они упорно ждут приказ начальства. Федеральный закон «Об оружии» (абзац 7, пункт 1, статья 6), запрещающий оборот оружия, поражающего излучением, умышленно не соблюдается практически во всех регионах Российской Федерации. Из-за производства в г. Красноярске нового вида оружия, поражающего ультразвуковым или инфразвуковым излучением и в г. Новосибирске оружия, поражающего электромагнитным излучением, бездействия властей и правоохранительных органов, которые указанные виды преступлений просто скрывают, сложилась критическая криминальная обстановка уже не подконтрольная государству и обществу. Указанный вид оружия стремительно распространяется по всей территории Российской Федерации из-за повышенного на него спроса в различных государственных структурах и, в том числе, криминальных. Врачи-психиатры, которым доверили испытание оружия, поражающего излучением на человеческом материале и разрешили свободную охоту, практически на любого человека из социально незащищённой среды, часто используют его в личных целях для совершения различных преступлений за вознаграждение, так как контроля за ними никакого нет, а правоохранительные органы беспомощны. В Новосибирске и Красноярске работает преступная группа, состоящая из военнослужащих и отдельных врачей (рвачей) - психиатров, которая и применяет оружие, поражающее излучением, с целью причинения вреда. 

    Под психотронным воздействием понимается направленное воздействие на человека электромагнитными полями или акустическими (инфразвуковыми, ультразвуковыми) волнами, которые вызывают изменение поведения и мыслительной деятельности, реакций на события и ситуации, приводят к нарушениям в работе функциональных систем организма и изменениям в клетках тканей. Для уничтожения, временного выведения из строя или для создания контролируемого человеческого материала оружие, поражающее излучением, применяется в невидимом и неслышимом человеком диапазоне частот, что обеспечивает полную внезапность нападения и, если необходимо, то и скрытый контроль над человеческим материалом продолжительное время. Особенностью рассматриваемого оружия является то, что оно поражает любого человека, минуя его органы чувств (электромагнитное или акустическое (инфразвуковое, ультразвуковое) излучение нельзя увидеть, услышать, пощупать, но от этого его вредное влияние ничуть не уменьшается), и, поэтому от такого вида нападения практически невозможно защититься. В универсальности и многоцелевом назначении (поражает человека практически в любом укрытии или позволяет дистанционно управлять человеком) состоит отличие оружия, поражающего излучением от всех других систем оружия, в том числе и массового поражения. 

    В комплексе применение этих изделий позволяет скрытно на рас¬стоянии эффективно уничтожать человеческий материал, где бы он ни находился: в квартире, в кабине¬те, на улице. По своему воздействию облучение магнитными полями рав¬носильно в какой-то степени радио¬активному облучению. Примерно такими же поражающими свойствами обладают и акустические излучатели, причиняя вред инфразвуковым или ультразвуковым излучением. Кирпичные стены, бетонные перекрытия, де¬рево и многие другие материалы мо¬гут быть "прозрачными" для электромагнитных и акустических излучений, поэтому облучение в квартирах обладает явными преимуществами перед всеми другими методами устранения человека. Это – тайный и почти недоказуемый метод. Граждан буквально выкуривают из жилищ при помощи технических средств. Жилые комплексы, в которых были установлены биогенераторы, характеризовались высоким процентом раковых заболеваний и самоубийств, а также частым рождением неполноценных детей. Источники облучения могут находиться в соседних квартирах, в смежных комнатах коммунальных квартир, на верхних этажах или в домах напротив, возможна установка излучателей в вентиляционных шахтах и других труднодоступных местах (под полом или через специальные проёмы в стенах для электрических проводок и других коммуникаций). Специальные проемы в стенах делают с применением ультразвукового резака, который бесшумно делает в стене любое отверстие нужной формы. Обычно установка излучателей производится в отсутствии жильцов. Работники милиции и прокуратуры указанные места никогда не досматривают. 

    Как правило, преступники располагаются рядом с жертвой подлежащей устранению и включают излучатели, обычно, в ночное время, когда человек находится в самом беззащитном состоянии во время сна, при фиксированном положении тела. Результатом психотронной обработки жильцов в квартирах становятся необрати¬мые увечья и преждевремен¬ная смерть. Если по каким-то причинам человек не умер сразу, то на случай провала у преступников есть свои дежурные врачи-психиатры, которые нужного человека заранее объявляют психически больным предусмотрительно заочно заведя на потерпевшего медицинскую карточку, как на психиатрически больного. Доказать обратное практически невозможно, кроме того свои люди расставлены во всех других государственных органах, в том числе и правоохранительных. 

    Обнаружить местона¬хождение человека в квартире мож¬но сквозь стену с помощью тепловизора или специальной аппаратуры, работающей в режиме СВЧ-волн или рентгеновских волн (промышленный рентген), а также возможно сопряжение со специальной видеоаппаратурой. Именно домаш¬ний вариант устранения используется чаще всего и пользуется повышенным спросом на рынке заказных убийств, так как не остаётся никаких следов и улик, так как от поражения человека указанными излучениями изменения происходят на молекулярном уровне, а такой вид экспертиз производят в России только в Москве и Санкт-Петербурге. 

    Вопросы управления индивидуальным массовым сознанием изучались в СССР в специальных научных военных центрах. Здесь впервые помимо гипнотического воздействия стали применять технические новинки: людей облучали радиосигналами и звуком разной частоты, незаметно воздействуя на психику и энергетическую систему человека. В соответствии с этими разработками КГБ СССР были созданы специальные подразделения во всех управлениях КГБ СССР по всей стране (именно эти специальные подразделения проводили и проводят в настоящее время негласное облучение квартир граждан электромагнитными или акустическими (инфразвук, ультразвук) видами излучений) в которые помимо офицеров КГБ СССР вошли и врачи различных специальностей, в том числе и врачи-психиатры, так как психиатрические лечебные заведения всегда подчинялись и опекались только КГБ СССР. О тактике и методике применения указанных технологий можно подробно прочитать в книге Романа Ронина «Своя разведка». Практическое пособие. Издательство «Харвест». Минск. 1998 года или 2000 года издания. В книге Виктора Кандыбы «Техника гипноза наяву (техника скрытого управления человеком). 2 тома. Издательство «Лань». Санкт-Петербург, Москва, Краснодар. 2004 года издания, В.М. Кандыба «Тайны психотронного оружия». Издательский дом «Невский проспект» Санкт-петербург. 1998 года издания, Н.И. Анисимов «Психотронная голгофа». Издательство «Сам себе адвокат». Москва. 1999 года издания и многих других изданиях. 

    В 70-х годах Министерством здравоохранения СССР был разработан и внедрён в работу медицинских учреждений документ под названием «Толкование психических заболеваний», согласно которому любого советского человека можно было обвинить в невменяемости. Для этих же целей профессором Снежневским была разработана несуществующая в природе «вялотекущая шизофрения». И как результат – психбольницы стали заполняться гражданами не согласными с внутренней и внешней политикой государства, или же посмевшими критиковать вышестоящее начальство, или разоблачать совершённые ими преступления. По оценкам независимых психиатров и правозащитников уже к 1980 году СССР занимал одно из первых мест в мире по числу лиц состоящих на психиатрическом учёте (около миллиона человек). Поэтому стоит человеку заявить об оказываемом в отношении его психотронном воздействии, как власти его моментально и принудительно поместят в психбольницу, где изуверы в белых халатах дополнительно к психотронным пыткам будут осуществлять в отношении него преступные медико-биологические, фармакологические и иные опыты. Если раньше вмешательство общественности в дела репрессированных, психиатры, на 70% сотрудничающие со спецслужбами и ВПК, ссылались только на медицинскую некомпетентность её представителей, то теперь они ссылаются и на шаблонные, без мотивировочной части Постановления, так называемых «народных судов», которые больше напоминают суды средневековой инквизиции или тройки 1937 года. В последнее время психиатры утверждают, что на территории бывшего СССР практически нет ни одного психически здорового человека (63, с.35 – 36). Бывший СССР занимал и продолжает занимать первое место в мире по проведению никем не контролируемых опытов над людьми и животными (63, с.38). После так называемой «оттепели» пятидесятых го¬дов правящей партии для удержания власти потребо¬валась новая, скрытая от глаз людских, форма изоля¬ции и уничтожения инакомыслящих. Вместо прежних массовых расстрелов, трудовых лагерей смерти и тю¬рем партия стала негласно использовать психиатриче¬ские учреждения. 

    О масштабности применения методов репрессивной психиатрии в СССР говорят неумолимые цифры и факты. По итогам работы комиссии высшего партий¬ного руководства во главе с А.Н. Косыгиным в 1978 го¬ду было решено к имевшимся построить дополнитель¬но еще 80 психиатрических больниц и 8 специальных. Их строительство должно было быть завершено к 1990 году. Строились они в Красноярске, Хабаровске, Ке¬мерово, Куйбышеве, Новосибирске и других местах Советского Союза. 

    В ходе изменений, происходивших в стране в 1988 году, в ведение Минздрава из системы МВД передали 16 тюремных больниц, а 5 ликвидировали. Началось поспешное заметание следов через массовую реабилитацию пациентов, частью - психически искалеченных. Только в тот год с учета сняли более 800.000 пациентов. Только в Ленинграде в 1991-1992 годы было реабили¬тировано 60.000 человек. По стране в 1978 году числи¬лось на учете 4,5 миллиона человек. По масштабам это равно населению многих цивилизованных стран (64, с. 6-7). Перейдем теперь от теории к практике репрессив¬ной психиатрии, к ее бесчеловечному осуществлению. Как жертвы, так и беспристрастные наблюдатели из-за рубежа сходятся в том, что в качестве главных орга¬низаторов психотеррора следует назвать все тех же Морозова и Лунца. Но к этим именам следует приба¬вить еще одно, зловещее третье имя, которое как бы венчало пирамиду. Это был главный, увенчанный все¬возможными лаврами советский психиатр и в то же время лицо, пользовавшееся полным доверием КГБ, академик Андрей Васильевич Снежневский. Он являл¬ся научным руководителем и главным врачом Всесо¬юзного научно-исследовательского института судеб¬ной психиатрии им. В.П.Сербского (институт был на¬зван именем одного из основоположников судебной психиатрии в России и известен в кругу диссидентов под условным зашифрованным наименованием «Серпы»). Снежневский, родившийся в 1904 г., стал членом КПСС в 1945 г., а в 1962 г. был удостоен звания дей¬ствительного члена Академии медицинских наук СССР. В 1974 г. в честь 70-летия ему было присвоено звание героя социалистического труда, а в 1976 г. он удостоился и государственной премии СССР. Какие звания и награды получил этот академик-преступник по линии спецслужб, советская справочная литерату¬ра не разглашала. Известно, однако, что именно ака¬демик Снежневский был изобретателем диагноза «вя¬лотекущая шизофрения», который позволял властям объявлять больным любого человека, если это было им выгодно, и упрятать его за решетку «психушки». Именно Снежневский был главным «авторитетом», выступавшим с голословным отрицанием тех «разобла¬чений» психотеррора в СССР, которые появлялись на Западе (64, с. 18). 

    Психиатрические репрессии осуществлялись на основе пяти статей Уголовного кодекса РСФСР 1960 г. (статьи 58-62) и аналогичных статей уголовных кодек¬сов других республик. Они предусматривали принуди¬тельное заключение и столь же принудительное лече¬ние душевнобольных, которые «вследствие их умствен¬ного состояния и характера общественно опасных де¬яний, совершенных ими, представляют особую опас¬ность для общества». Эти люди должны были «содер¬жаться под усиленным наблюдением», для чего созда¬вались специальные психиатрические тюрьмы-боль¬ницы. Любопытно обратить внимание на логически со¬вершенно излишнюю, но с точки зрения спецслужб вполне понятную тавтологию в названных статьях — «общественно опасные деяния», представляющие «особую опасность для общества». С помощью этого повторения весьма вразумительно подчеркивался со¬циальный, политический характер карательной пси¬хиатрии. 

    В словаре репрессивных органов, наряду с поняти¬ем «психиатрическая больница общего типа», появи¬лись новые термины — «психиатрическая больница специального типа» и «спецобъект», под которыми по¬нимали именно психотюрьмы. В общении диссиден¬тов их называли «психушками» или «дурдомами». Начало применения репрессивной психиатрии от¬носится еще к последним годам сталинской власти, но широко она стала внедряться в практику карательных органов с 1960-х годов, особенно тогда, когда каратель¬ные службы возглавил Ю.В. Андропов, достойный пре¬емник Ежова и Берия (64, с.19). 

    Сохранилась докладная записка Андропова в По¬литбюро ЦК КПСС, датированная 1967 годом. Под¬писанная также генеральным прокурором СССР Руденко и министром внутренних дел Щелоковым, эта записка буквально потрясла воображение властных старцев размахом дерзких общественно опасных про¬явлений, совершенных, разумеется, психически больными людьми. Вельможные чиновники делали вывод в своем до¬кладе, что психиатрических больниц в стране катаст¬рофически не хватает. Ставился вопрос об открытии дополнительно как минимум пяти психиатрических больниц «специального назначения». Эта просьба была удовлетворена в полном объеме (64, с.19 - 20). 

    Заботливое внимание партийных вождей к психи¬ческому здоровью любимого народа не ослабевало. В 1978 году Политбюро поручило комиссии во главе с главой правительства А.Н. Косыгиным изучить психи¬ческое состояние населения страны. Вывод был неуте¬шительным: за последние годы, констатировала комис¬сия, число психических больных увеличилось; пред¬ложено было построить вдобавок к существовавшим 80 новых обычных и 8 специальных психбольниц. Раз¬умеется, и этот запрос был удовлетворен. К концу 70-х годов в СССР было уже около сотни психотюрем, причем число их постоянно возрастало. Имея в виду темп развития, можно полагать, что ко времени краха коммунистической системы количест¬во тюрем - «больниц» достигло 150. В некоторых слу¬чаях это были отдельные, специальные заведения. Но, как правило, в обычной тюрьме создавался «психокор¬пус» или «психоотделение». Так было проще в органи¬зационном отношении, да и экономились драгоцен¬ные государственные фонды. 

    Наиболее известными среди психотюрем и тюрем с псих .отделениями были больница при Институте им. Сербского, Новослободская и Бутырская тюрьмы, тюрьма «Матросская Тишина» (все в Москве и под Москвой), психиатрическая больница в городе Белые Столбы Московской области, псих. отделение тюрь¬мы «Кресты» и больница им. Скворцова-Степанова на улице Лебедева в Ленинграде, больницы и тюрьмы в Днепропетровске, Казани, Калинине, Черняховске, Алма-Ате, Ташкенте, Великих Луках, Запорожье, Че¬лябинске, Кишиневе, Минске, Орле, Полтаве, Киеве (Дарница), Риге. Я назвал только некоторые, самые из¬вестные места психотеррора. Заведениями несколько меньшего масштаба, а также соответствующими отде¬лениями была просто утыкана карта СССР (64, с.20 - 21). 

    Особый ужас содержания инакомыслящих в этих подлинно каторжных заведениях состоял в том, что в них помещались не только политические узники, но и действительно умалишенные, совершившие уголов¬ные преступления, подчас тягчайшие злодеяния — убийства, изнасилования с особой жестокостью и т.п. Вначале «психушки» находились в распоряжении МВД СССР, но в начале 70-х годов были переданы в более надежное распоряжение — они стали теперь уч¬реждениями КГБ СССР. 

    Заключенным в психбольницы диссидентам назна¬чали в огромных дозах крайне вредные и подчас по¬чти смертоносные препараты. Применением таковых препаратов отлича¬лись, в частности, «доктора» из Днепропетровской спе¬циальной психиатрической больницы, которые изде¬вались, например, над известным украинским дисси¬дентом Леонидом Плющом. Генерал П.Г. Григоренко в своих мемуарах расска¬зывает, что он был потрясен количеством «медикамен¬тов», которые насильственно впихивали в узников — буквально целая горсть таблеток одновременно. 

    В результате несчастные не могли различать цвета, утрачивали вкус, их рот был постоянно пересохшим, а желудок горел. Если же «больной» уклонялся от при¬нятия «медикаментов», их вводили внутримышечно. Тот же Григоренко приводит примеры введения ами¬назина, в результате которого на ягодицах узника об¬разовались такие нарывы и язвы, которые можно бы¬ло удалить только при помощи тяжелой хирургической операции (64, с. 21). Официальная психиатрия в лице руководителей Го¬сударственного центра социальной и судебной психи¬атрии имени профессора Сербского и Российского об¬щества психиатров хранит величественное молчание, прикрывая гниль, лежащую в основе карательной пси¬хиатрии, фасадом иллюзорного благополучия — так же, как благообразные вышибалы охраняют вход в пуб¬личный дом (64, с. 34). Кара¬тельная психиатрия, унижающая досто¬инство человека и пренебрегающая его правами, в на¬шей стране, к сожалению, бессмертна и продолжается по настоящее время только в скрытых от общества формах. 

    Действующий с 1993 года «Закон о психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» носит декларативный характер и никаких прав не гарантирует. Грубейшим образом нарушаются не только общие и отсылочные пункты этого закона, но и статьи прямого действия, касающиеся процедуры не¬добровольного освидетельствования и недобровольной госпитализации, а также порядка помещения и содер¬жания больных в психиатрических домах-интернатах. Множатся жертвы обмана, связанного с использова¬нием психической несостоятельности при сделках, касающихся купли-продажи недвижимости. По-прежнему несовершенна система принудитель¬ного лечения, особенно в психиатрических больницах со строгим наблюдением, в большинстве из которых (Сычевка, Черняховск, Волгоград, Казань и др.) (64, с. 35). 

    Главный центр судебно-психиатрической экспертизы, кормился и кормится на деньги своего грозного работодателя — КГБ-ФСБ (64, с. 40). 

    Клинической особенностью контингента лиц, про¬ходивших СПЭ в период массовых репрессий, были так называемые реактивные психозы — острые состояния глубокой дезорганизации психической деятельности, возникавшие как стрессовые реакции на неожиданную психическую травму. Еще вчера человек занимал ус¬тойчивое почетное место в обществе, а сегодня он ни¬кто, да еще стал объектом унижения для карательной машины — орудия того же общества. И подследствен¬ные неожиданно (особенно для гэбэшников) начина¬ли странно себя вести: столбенели, теряли способность к разговору, начинали ходить на четвереньках, лаяли и т.д. Проявления реактивных психозов, поиски спосо¬бов их лечения обусловили необходимость создания специальной клиники. Эксперты устанавливали факт психического расстройства, указывая, что оно разви¬лось после ареста, а потому нет оснований для осво¬бождения от ответственности по причине психической болезни. 

    Для ретивых чекистов возникла ранее неизвестная им ситуация: расстрелять или сослать в лагерь вроде бы еще рано — следствие только началось, не выявле¬ны многие факты, а направить больного в психиатрическую больницу ни в коем случае нельзя: вдруг сбежит. Вот тогда и возник¬ла у сообразительных ребят из госбезопасности идея создания специальных тюремных психиатрических больниц в ведении системы госбезопасности. 

    По мнению Ф. Кондратьева, лидер КПСС Никита Сергеевич Хрущев стал проводником постулата, за¬ключавшегося в том, что только психически ненор¬мальные люди при коммунизме будут совершать пре¬ступления, и что только они способны выступить про¬тив социалистического строя. Эту «мудрость» подхва¬тил руководитель «четвертого» отделения Института им. Сербского Д. Лунц. И он приступил к разработке теории психопатологических механизмов совершения преступлений. А к тому времени, ничего не ведая о ко¬варном ученом из страшного психиатрического инсти¬тута, объявилась новая многочисленная ватага «поли¬тических» — диссиденты (инакомыслящие). Вот как раз они, беспардонно, по мнению чекистов, нарушав¬шие «святые» статьи УК РСФСР (70-ю — антисовет¬ская агитация и пропаганда, и 190-ю — распростране¬ние заведомо ложных измышлений, порочащих совет¬ский государственный строй), и стали основными па¬циентами специального отделения института(64, с. 44-45). 

    Началось активное выискивание «психопатологи¬ческих механизмов» психической болезни, дающих ос¬нования отстранить обвиненного от защиты в суде и направить его на лечение в тюремную психиатричес¬кую больницу. И находили, и отправляли. Кондратьев — солидный ученый, видел все это из¬нутри. Он был в 1980 году ни кем иным, как курато¬ром Казанской ТПБ, и сам испытывал на психическую крепость духа одного диссидента — А. Кузнецова, ра¬бочего, чьи мытарства по кругам психиатрического ада длились 17 лет (!): с 1971 года по 1988-й. Естественно, что в тюремные больницы МВД ни¬кого из посторонних не допускали. Сам Ф. Кондрать¬ев, не раз бывавший в Казани, предпочитает не рас¬сказывать о виденном им лично. Он ссылается, напри¬мер, на прочитанный им отчет комиссии Минздрава СССР о состоянии больницы МВД «Сычевка», что в Смоленской области: «Сычевская психиатрическая больница со строгим на¬блюдением не соответствует понятию больницы как уч¬реждения органов здравоохранения». Можно согласиться с ученым, что психиатрия ко¬лебалась вместе с линией КПСС; впрочем, с этой ли¬нией в стране колебалось все. Пики этих колебаний выражались в преобладании признанных вменяемы¬ми, прежде всего за счет шизофрении (64, с.45). Советская власть эпизодиче¬ски в качестве меры наказания направляла своих не¬другов в психиатрические дома (64, c 48). 

    Так что советское руководство в некоторых случа¬ях считало очень удобным использовать возможности психиатрии для бесшумного и внешне гуманно обстав¬ленного изъятия с политической арены тех или иных «неудобных» лиц. Позже бывало и так, что психиатрия помогала властям уберечь от заслуженного наказания безусловных палачей своего народа (64, c. 49). 

    При обычной психиатрической больнице Казани сначала завели специальное отделение для «политиче¬ских», но поскольку они-то были людьми нормальны¬ми, то могли и убежать. И тогда, а случилось сие в ян¬варе 1939 года, охранять это специального отделение велено бы¬ло охране казанской тюрьмы НКВД. Поскольку специального отделения совершенно не хватало для содержания все увеличивавшегося числа психически «ненормальных» государственных преступников, нарком внутренних дел Л.П. Берия спустя несколько месяцев перевел сво¬им распоряжением всю Казанскую психиатрическую больницу в ведение НКВД, и вот так появилась пер¬вая тюремная психиатрическая больница и в СССР, и на всем земном шаре. Это заведение сконцентрирован¬ного коллективного безумия, хладнокровно организо¬ванное советскими чекистами, до сих пор хранит свои страшные тайны (64, с. 51-52).